Вот собственно, где и прогорела великая Англия-в отошении между полами. Доказательство – статистический факт: в 1840-1870-х годах около 40% англичанок так называемого «среднего класса» всю жизнь оставались незамужними. Причиной была не нехватка лиц мужского пола, а противоестественная, жёсткая и ригористичная система моральных условностей и предубеждений, создававшая тупиковые ситуации для многих, кто желал устроить личную жизнь.
Понятие мезальянса (неравного брака) в викторианской Англии было доведено до настоящего абсурда. Заключения, кто кому пара или не пара, делались на основании невероятного количества привходящих обстоятельств, понятия ровни и неровни выводились из множества признаков, процесс походил на решение алгебраического уравнения с десятком неизвестных.
К примеру, ничто вроде бы не мешало соединить узами брака отпрысков двух равнородных дворянских семейств – но конфликт, возникший между предками в XV веке и не исчерпанный, воздвигал стену отчуждения: неджентльменский поступок прапрадедушки Джонса делал в глазах общества неджентльменами всех последующих, ни в чём не повинных Джонсов. Преуспевающий сельский лавочник-сквайр не мог выдать свою дочь за сына дворецкого, служащего у местного лендлорда – ибо дворецкий, представитель категории старших господских слуг, на социальной лестнице стоял неизмеримо выше лавочника, пусть у него, дворецкого, не было за душой ни гроша. Дочь дворецкого могла выйти замуж за сына лавочника – но ни в коем случае не за простого крестьянского парня, такое снижение социального статуса общество резко осуждало. Бедную девушку «перестанут принимать», её детям трудно будет найти место в жизни из-за «безрассудного поступка» матери.
Открытые проявления симпатии и приязни между мужчиной и женщиной, даже в безобидной форме, без интимностей – категорически запрещались. Слово «любовь» полностью табуировалось. Пределом откровенности в объяснениях были пароль «Могу ли я надеяться?» и отзыв «Я должна подумать». Ухаживания должны были иметь публичный характер, состоять из ритуальных бесед, символических жестов и знаков. Самым распространённым знаком расположения, предназначенным специально для посторонних глаз, было разрешение молодому человеку нести молитвенник, принадлежащий девушке, по возвращении с воскресного богослужения.
Девушка, хотя бы на минуту оставшаяся в помещении наедине с мужчиной, не имевшим по отношению к ней официально объявленных намерений, считалась скомпрометированной. Пожилой вдовец и его взрослая незамужняя дочь не могли жить под одной крышей – им приходилось либо разъезжаться, либо нанимать в дом компаньонку, ибо высокоморальное общество всегда было готово, неведомо почему, заподозрить отца и дочь в аморальных намерениях.
Супругам при постороних рекомендовалось обращаться друг к другу официально (мистер Такой-То, миссис Такая-То), чтобы нравственность окружающих не страдала от интимной игривости супружеского тона. Верхом неприличия и развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком – требовалось предварительное представление собеседников друг другу третьим лицом. Одинокая девушка, посмевшая на улице обратиться к незнакомому мужчине с невинным вопросом («Как пройти на Бейкер-стрит?»), могла подвергнуться оскорблениям – такое поведение считалось возможным только для уличных девиц. Мужчинам, как высшим совершенным существам, такое поведение, напротив, дозволялось – отчего Лондон середины XIX века был раем для уличных приставал и ловеласов.
В застолье соблюдался обычай так называемого разделения полов (segregation of sexes): по окончании трапезы женщины вставали и удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать об отвлечённых проблемах и высоких материях.
Любопытно, что при всех описанных сложностях английская правовая традиция личной свободы оставалась неприкосновенной. Молодому англичанину для женитьбы не требовалось согласие родителей. Зато отец имел право лишить такого непокорного сына наследства. На континенте дети могли не опасаться, что их лишат наследства – закон требовал обязательного наделения определенной долей всех наследников. Но вступить в брак молодой француз мог только с согласия папеньки и маменьки, и никак иначе. Согласимся, что первый вариант – свобода выбора между самовольным браком и перспективой остаться без гроша – все же «свободнее», чем рабская зависимость от родительской воли, которая теряет всякий смысл, если не вознаграждается хорошим наследственным кушем. Не случайно же англичане ехидничали по поводу столь распространенных на континенте «условных» браков, в которых супруги были «сведены» по выбору родителей, как породистые собачки, и с первых дней совместной жизни усердно наставляли рога друг другу.
Викторианская семья и segregation of sexes
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12012-04-13 17:32:42
Поделиться22012-04-13 18:03:03
Викторианская свадьба.
В XIX веке период между помолвкой и собственно свадьбой часто затягивался до 7-8 лет, за время которых жениху надо было скопить деньги как минимум на отдельное жилье. Право выбрать день для венчания принадлежало невесте, и она наверняка назначала для венчания какую-нибудь среду — этот день считался наиболее удачным для такого мероприятия.
Далее для жениха и его невесты главной задачей становился выбор способа оформления брачных отношений. Таких вариантов было три.
Первый, наиболее традиционный — венчание в церкви с предварительным оглашением имён вступающих в брак в течении трёх воскресений подряд.
Если оба венчающихся были старше 21 года — возраста, с которого они считались совершеннолетними, — от них не требовалось предоставлять согласие на брак родителей или опекунов, и уже в понедельник после третьего оглашения они могли венчаться.
Однако, если брак с оглашением имен в сельских районах был общераспространен, то в городах он был уделом слоёв со скромными доходами. Другим способом была покупка брачной лицензии. лицензии выдавались в каждой епархии через управителя собора или заместителей епископа. Если жених с невестой проживали в разных епархиях, они должны были обратиться в инстанцию, юрисдикция которой распространялась на обе епархии: в канцелярию генерального викария архиепископа кентерберийского, исполнявшего функции заместителя архиепископа по административным вопросам. Для получения брачной лицензии жених составлял в канцелярии письменное заявление, далее под присягой подтверждал его, и оно скреплялось подписью генерального викария или его заместителя.
Третьим путем вступления в брак было обращение в окружную контору регистратора-суперинтенданта, британский вариант бюро записи актов гражданского состояния. Это был самый непопулярный способ оформить брачные отношения. Однако, получение такого свидетельства было единственным в Великобритании законным способом зарегистрировать брак для представителей иных, нежели англиканство, вероисповеданий — даже если после этого они проводили в церкви своей конфессии необходимую церемонию, без свидетельства регистратора-суперинтенданта такой брак считался недействительным. Кроме того, через контору регистратора-суперинтенданта регистрировали свои браки те, кого вполне удовлетворял гражданский брак без каких-либо религиозных церемоний.
После выбора способа регистрации брака следующей главной заботой жениха было найти дом, куда он приведет жену после свадьбы, и достойно меблировать его. Кроме того, полагалось уладить и некоторые финансовые и юридические дела. две трети или по крайней мере треть состояния и имущества невесты полагалось завещать ей самой и потомству, а если жених не имел никакой собственности для обеспечения будущей жены и должен был полагаться исключительно на доходы от своей профессиональной деятельности, он должен был до заключения брака застраховать свою жизнь в ее пользу.
В британской свадебной традиции в состоятельных слоях общества существовал обычай при помолвке дарить кольцо с бриллиантом, рубином или хотя бы полудрагоценным камнем, на котором, как и на обручальном кольце, гравировалась внутри дата помолвки и инициалы помолвленных. носилось оно на безымянном пальце левой руки до самого венчания, жених снимал его с невесты в алтаре перед началом церемонии. По пути домой жених мог надеть кольцо обратно, поверх обручального, и тогда оно служило в качестве «защитного кольца», предотвращая сползание обручального с пальца.
Главной заботой невесты до свадьбы был выбор подвенечного платья. Его цвет не обязательно был белым, однако некоторые исторические предпосылки говорили в пользу именно белого или цвета слоновой кости.
18 августа 1572 года Маргарита де Валуа вышла замуж за Генриха де Бурбона. Считается, что королева Марго первая в Европе осмелилась пойти под венец в белом платье. Хотя если вспомнить, чем закончились свадебные гуляния, можно предположить, что ей стоило надеть платье алого цвета. В кровавую варфоломеевскую ночь и Маргарите де Валуа, и ее новоиспеченному супругу чудом удалось спастись.
Вскоре все невесты, которым предстоял первый брак, оделись в белое. При втором браке женщина уже не имела права выбирать для наряда этот цвет. Эта мода продержалась около двух столетий, а после платья невест вновь запестрели разноцветьем.
Второй королевской особой, которой мы обязаны повторным появлением белого свадебного платья, стала, собственно, королева Виктория. 10 февраля 1840 года она вышла замуж за герцога Альберта Саксен-Кобург-готского. За процессом пошива своего свадебного платья молодая монархиня следила сама. Проигнорировав традиционное тяжелое парчовое свадебное платье, украшенное драгоценными камнями и наполовину закрытое бархатной, отделанной горностаем накидкой, королева заказала восхитительное белое атласное платье, украшенное веточками флер-д’оранжа (цветки апельсина) и отделанное кружевом. Чтобы изготовить кружево для ее платья и вуали потребовалось более ста кружевниц, которые в свою очередь трудились шесть месяцев.
Стоило ожидать, что в выборе платья невесты станут подражать её величеству. викторианское платье, которое включает в себя обтягивающий корсаж, широкую юбку и шлейф, поныне считается классическим и очень популярным.
Кстати, традиция надевать свадебное платье только один раз в жизни тоже пришло во времена правления королевы виктории. Так в средневековье дамы могли демонстрировать роскошный наряд, навещая своих многочисленных родственников.
Кроме того, белый цвет в XIX веке своего рода олицетворял роскошь и богатство, а отнюдь не невинность и чистую любовь. Так как надеть белого цвета платье не каждая девушка могла себе позволить – очень уж он маркий.
Поделиться32012-04-13 18:39:14
О чём деликатно молчали...
Особо жестокие гонения викторианство возводило на чувственность – здесь святошеству и ханжеству не было предела.
Мужчины и женщины обязывались забыть, что у них есть тело. Даже отдалённые речевые намёки на что-либо из этой области – исключались. Единственными участками поверхности тела, которые разрешалось открывать, были кисти рук и лицо. Мужские брюки викторианского фасона имели спереди глухой клапан, сбоку - разрез со шнуровкой, внизу - штрипки. Женские платья тоже были глухие, закрытые, скрадывавшие фигуру, с кружевными воротничками до ушей, оборками, рюшами и буфами. Пуговицы допускались лишь на верхней одежде. Вышедший на улицу мужчина без высокого стоячего воротничка и галстука, женщина без перчаток и шляпки – считались голыми.
Беременная женщина являла собой зрелище, глубоко оскорблявшее викторианскую нравственность. Она вынужденно запиралась в четырёх стенах, скрывала свой позор от самой себя с помощью платья особого покроя. В разговоре ни в коем случае нельзя было сказать о женщине, ждущей ребёнка, что она pregnant (беременна) – только in amazing state (в интересном положении) или in hilarious expectation (в счастливом ожидании). Публичная демонстрация нежных чувств к младенцам и детям считалась неприличной. Викторианская мать редко сама вскармливала своего ребёнка – для этой плебейской нужды нанимались кормилицы из простонародья.
Викторианское ханжество иногда прямиком толкало женщин в объятия смерти. Все врачи в те времена были мужчинами. Считалось, что заболевшей женщине лучше умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней «постыдные» медицинские манипуляции. Врач иногда не мог поставить толковый диагноз, ибо не имел права задавать пациентке «неприличные» вопросы. В тех случаях, когда необходимое врачебное вмешательство дозволялось высоконравственными родственниками, врач вынуждался действовать буквально вслепую. Известны описания медицинских кабинетов, оборудованных глухими ширмами с отверстием для одной руки – дабы медик мог посчитать пульс пациентки или коснуться лба для определения жара. А приглашать врачей-мужчин к роженицам англичане с душевными муками начали только в 1880-х годах. До этого родовспоможением занимались повитухи-самоучки и немногочисленные акушерки. Чаще дело предоставлялось естественному ходу, по принципу «как будет угодно Всевышнему».
Обрисованная картина будет неполна без существенного уточнения.
Викторианские нравы отнюдь не опутывали английское общество целиком, сверху донизу. Они царили главным образом в среде нетитулованного дворянства и городской и сельской буржуазии.
Высшая титулованная аристократия с высоты своего положения и почти полной независимости спокойно плевала на моральные строгости эпохи, позволяла себе потешаться над ними. Разумеется, английские лорды и пэры викторианской эпохи уже не были похожи на своих предков XVII-XVIII веков – бунтовщиков, заговорщиков и знатных дебоширов. Государственную лояльность, верность трону, внешнюю порядочность они блюли свято. Но за свои привилегии и вольности, добытые во многовековой борьбе с абсолютизмом, держались не менее прочно. И не желали жить в своих поместьях по монастырскому уставу, разработанному благочестивой королевой.
Английские низы – городской и сельский работный люд, крестьяне, батраки, моряки, солдаты, уличный плебс – зачастую вообще не имели представления о нравах, царящих наверху. У них, низов, были свои сложившиеся представления насчёт того, что такое хорошо и что такое плохо. Английские простолюдины много и тяжело работали; поработав, отдыхали как умели – выпивали, пели песни, плясали до слома каблуков, дрались и богохульствовали. А также женились, выходили замуж, рожали и воспитывали детей. То есть вели себя как нормальные люди в нормальной для них атмосфере, не были склонны обставлять своё бытие лишними условностями и сложностями – сложностей им и без того хватало.
по материалам сайта: http://www.ahmadtea.ua/378/